Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И божие дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков зиждитель сам!

Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.

Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.

Сия ужасная громада
Как искра пред тобой одна.
О коль пресветлая лампада
Тобою, боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что ты творить нам повелел!

От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес
И взору нашему открылись,
Исполненны твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
Велик зиждитель наш господь!

Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел;
Но взор твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости твоих очей
Лиется радость твари всей.

Творец! Покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред тобою
Всегда творити научи,
И на твою взирая тварь,
Хвалить тебя, бессмертный царь.

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ, 1743 г.

*     *     *

НАСТАВЛЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ИОАННА ЗАТВОРНИКА

« Встал с одра, Иисуса призови; взялся за дверь, без Иисуса идти не моги; пошёл в путь твой, Иисус да шествует с тобою; за послушание взялся, к Иисусу прислушивайся, что речет он твоему сердцу; хлеб ли жуешь, Иисусом услаждайся, воду ли пьёшь, Иисусом паче прохлаждайся; ибо брашно Он и питие, не гублящее для души. Так день, во благо, с Иисусом проведешь, и с Ним мирно тьму ночную встретишь, а в ночи, ничтоже бояся, с Иисусом побеседуй всласть, плоти не жалея, и покоя ей не давая, ибо покой ея в могиле, а тут пусть трудится и Царствие Небесное душе зарабатывает, ибо на то она нам дана. Лёг на одр, опять Иисуса вспомяни, и с Ним и засни: благо тебе будет, и бесскорбен будеши в самых великих скорбях. »

*     *     *

Господь!
Учи меня любить, не ставя никаких условий,
И душу близкую ценить, не замечая всех сословий.
Учи оставить груз обид, похоронив в волнах прощенья.
Учи забыть про ложный стыд, внимая сердца откровенью.
Учи слагать стихи и прозу родной душе, как дар любви.
И нежность нашу, словно розу, в стихиях мира береги.
Господь наш, милость наша, радость, все в этом мире от Тебя!
Продли любви небесной сладость в святую вечность нас ведя!
Аминь!

*     *     *

ИЗ ПОКАЯННОГО КАНОНА

Помощник, Покровитель мой!
Явился Он ко мне, и я от мук избавлен,
Он Бог мой, славно Он прославлен,
И вознесу Его я скорбною душой.
С чего начну свои оплакивать деянья,
Какое положу начало для рыданья
О грешном, пройденном пути?
Но, Милосердый, Ты меня прости!
Душа несчастная! Как Ева,
Полна ты страха и стыда…
Зачем, зачем, коснувшись древа,
Вкусила ты безумного плода?
Адам достойно изгнан был из рая
За то, что заповедь одну не сохранил;
А я какую кару заслужил,
Твои веленья вечно нарушая?
От юности моей погрязнул я в страстях,
Богатство растерял, как жалкий расточитель,
Но не отринь меня, поверженного в прах,
Хоть при конце спаси меня, Спаситель!
Весь язвами и ранами покрыт,
Страдаю я невыносимо;
Увидевши меня, прошел священник мимо
И отвернулся набожный левит…
Но Ты, извлекший мир из тьмы могильной,
О, сжалься надо мной! – мой близится конец…
Как сына блудного прими меня, Отец!
Спаси, спаси меня, Всесильный!

АЛЕКСЕЙ АПУХТИН

*     *     *

Они глумятся над тобою,
Они, о родина, корят
Тебя твоею простотою,
Убогим видом черных хат…

Так сын, спокойный и нахальный,
Стыдится матери своей —
Усталой, робкой и печальной
Средь городских его друзей,

Глядит с улыбкой состраданья
На ту, кто сотни верст брела
И для него, ко дню свиданья,
Последний грошик берегла.

ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ БУНИН

*     *     *

Печаль ложится мне на плечи —
Печаль о Родине моей!
Что стало с ней?
Что будет с ней?
И этим все сильней
Гнетет к земле.
О, где вы, богатырские мечи,
Врагов нещадно что секли,
В какой зарыты дали?
Но эхо лишь печали
И пьяной бесшабашной брани
Звучит в ответ.
Иль вас уж нет
Тех богатырей, сынов страны
Святой Руси, моей Отчизны.
Где вы, печальники, молитвенники
Своей земли?
Молитвою на щит победу подымали
И Бога умоляли
Страну мою до века уберечь!
Ваш острый меч
Врага надолго усмирял.
Теперь другой уж бал,
И правит им другой —
Расчетливый, холодный и чужой
В моей Отчизне дорогой!
И каждый здесь простой – немой,
Не смеет голоса подать.
О, русские, где ваша рать?
С земли святой врага пора бы гнать,
Как делал пращур твой,
Пищаль картечью заряжая
И милость Божью призывая,
Гнал супостата восвояси.
Теперь другие ипостаси
Растлили Родину мою!
Как мне поднять страну?
Какой слезой омыть дорогу,
Что приведет к победе.

*     *     *

Тихо на землю ночь опустилась,
Звезды на небе зажгла,
В тесной избушке душа затворилась
Богу молитву творя:

«Свете мой тихий, Царю мой Небесный,
Жертву ночную прими,
Всех приведи в чертог свой чудесный,
Всех меж собой примири!

Благостью мирной землю родную
Ты от врагов защити,
Силу в народе воздвигни былую,
Разум его просвети.

Если же кто заплутал вдруг в дороге,
Злой оклеветан толпой,
Сердце его успокой от тревоги
Щедрой своею рукой.

О, Грядый, Жених мой, в полунощи
Спяща меня не взыщи,
В брачной одежде, не в рваном рубище,
Душу к себе приведи.
Стражники злые с каждой душою
Торг непрестанный ведут,
Страхом смущают, морскою волною
Помыслы в душу несут.

Ты же заступник души всегда буди,
Сети их вражьи порви.
Жизни Источник, слово исправи,
Вопль покаянный прими».

Тихо на землю ночь опустилась,
Всем раздавая покой,
В тесной избушке душа все молилась
Жаркой молитвой такой!

*     *     *

«С е й   е с т ь   С ы н   М о й   в о з л ю б л е н н ы й,

                                                                             Т о г о   с л у ш а й т е!» Лк. 9:35

«Вот сокровище, жемчужину дорогую дал Я вам, страну, Отечество родное ваше, где в недрах ее положил все сокровища мира, дал уделы бескрайние, шумящие безбрежными лесами полными зверя и птицы! Я полюбил народ страны сей, ибо он обратил лицо свое ко мне и от стольного града Киева направил стопы его во все стороны света, где все приготовил для жизни, чтобы не было ему нужды ни в чем.
 Отцы ваши призвали имя Мое, и Я с вами, и Матерь Моя взяла под попечение землю русскую, возлюбив народ сей за щедрость души его, за молитвы сердечные, за любовь к Богу, к Сыну Своему. И рождала земля русская молитвенников великих, угодивших пред очами Моими.
 Сегодня вы другие. Сегодня сердце ваше привлекли к себе кумиры, чуждые Мне. Вы отвернули лицо свое от Меня. Я никогда не покидал вас. Даже тогда, когда вы предавали меня, когда гнали меня. Я всегда с вами и говорил вам: - Где Я, там и Слуга мой. Но вы не хотите ходить в Храм мой, не приносите воздыхания сердца своего ко Мне. Оно помышляет о другом. Я умалил Себя, чтобы вы знали и любили Меня, но вы даже не считаете другом Меня своим, устремив свой взор к проходимцам, которые как встарь устремились на землю русскую.
 Я - путь ваш и на этом пути расставил светильники свои, чтобы вы не блуждали. Я прошел сей путь и знаю где опасности. Я дал вам волю свободы выбора и предупредил, что только два пути у вас - путь жизни и путь смерти. По неизреченной любви к вам дал это, чтобы и в этом вы не могли упрекнуть Меня. Вы думаете, что это давно было. Думаете так потому, что не познали любви и не обрели ее в душе вашей. Любовь не зависит от времени и всегда имеет силу, но коль вы не познали любви, то кайтесь, покаяние недалеко от любви стоит.»

*     *     *

О Д А,   В Ы Б Р А Н Н А Я    И З    И О В А,

ГЛАВЫ 38, 39, 40 и 41

О ты, что в горести напрасно
На Бога ропщешь, человек,
Внимай, коль в ревности ужасно
Он к Иову из тучи рек!
Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая
И гласом громы прерывая,
Словами небо колебал
И так его на распрю звал:

Сбери свои все силы ныне,
Мужайся, стой и дай ответ.
Где был ты, как я в стройном чине
Прекрасный сей устроил свет;
Когда я твердь земли поставил
И сонм небесных сил прославил
Величество и власть мою?
Яви премудрость ты свою!

Где был ты, как передо мною
Бесчисленны тьмы новых звезд,
Моей возжженных вдруг рукою
В обширности безмерных мест,
Мое величество вещали;
Когда от солнца воссияли
Повсюду новые лучи,
Когда взошла луна в ночи?

Кто море удержал брегами
И бездне положил предел,
И ей свирепыми волнами
Стремиться дале не велел?
Покрытую пучину мглою
Не я ли сильною рукою
Открыл и разогнал туман
И с суши сдвигнул Океан?

Возмог ли ты хотя однажды
Велеть ранее утру быть,
И нивы в день томящей жажды
Дождем прохладным напоить,

Пловцу способный ветр направить,
Чтоб в пристани его поставить,
И тяготу земли тряхнуть,
Дабы безбожных с ней сопхнуть?

Стремнинами путей ты разных
Прошел ли моря глубину?
И счел ли чуд многообразных
Стада, ходящие по дну?
Отверзлись ли перед тобою
Всегдашнею покрыты мглою
Со страхом смертные врата?
Ты спер ли адовы уста?

Стесняя вихрем облак мрачный,
Ты солнце можешь ли закрыть,
И воздух огустить прозрачный,
И молнию в дожде родить,
И вдруг быстротекущим блеском
И гор сердца трясущим треском
Концы вселенной колебать
И смертным гнев свой возвещать?

Твоей ли хитростью взлетает
Орел, на высоту паря,
По ветру крила простирает
И смотрит в реки и моря?
От облак видит он высоких
В водах и в пропастях глубоких
Что в пищу я ему послал.
Толь быстро око ты ли дал?

Воззри в леса на Бегемота,
Что мною сотворен с тобой;
Колючий терн его охота
Безвредно попирать ногой.
Как верьви сплетены в нем жилы.
Отведай ты своей с ним силы!
В нем ребра как литая медь;
Кто может рог его сотреть?

Ты можешь ли Левиафана
На уде вытянуть на брег?

В самой средине Океана
Он быстрой простирает бег;
Светящимися чешуями
Покрыт, как медными щитами,
Копье, и меч, и молот твой
Считает за тростник гнилой.

Как жернов сердце он имеет,
И зубы страшный ряд серпов;
Кто руку в них вложить посмеет?
Всегда к сраженью он готов;
На острых камнях возлегает
И твердость оных презирает.
Для крепости великих сил
Считает их за мягкой ил.

Когда ко брани устремится,
То море, как котел, кипит,
Как печь, гортань его дымится,
В пучине след его горит;
Сверкают очи раздраженны,
Как угль, в горниле раскаленный,
Всех сильных он страшит, гоня.
Кто может стать против меня?

Обширного громаду света
Когда устроить я хотел,
Просил ли твоего совета
Для множества толиких дел?
Как персть я взял в начале века,
Дабы создати человека,
Зачем тогда ты не сказал,
Чтоб вид иной тебе я дал?

Сие, о смертный, рассуждая,
Представь зиждителеву власть,
Святую волю почитая,
Имей свою в терпеньи часть.
Он всё на пользу нашу строит,
Казнит того, или покоит.
В надежде тяготу сноси
И без роптания проси.

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ, 1751г.

*     *     *

Б О Г

О ты, пространством бесконечный,
Живый в движеньи вещества,
Теченьем времени превечный,
Без лиц, в трех лицах божества!
Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, —
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает,
В твоем величьи исчезает,
Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал,
А вечность, прежде век рожденну,
В себе самом ты основал:
Себя собою составляя,
Собою из себя сияя,
Ты свет, откуда свет истек.
Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!

Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под тобой.

Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры —
Перед тобой — как нощь пред днем.

Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед тобой сия.
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, — и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой — ничто.

Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! — Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь — конечно, есть и ты!

Ты есть! — природы чин вещает.
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть — и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? — безвестен;
А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, создатель!
Твоей премудрости я тварь,
Источник жизни, благ податель,
Душа души моей и царь!
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! — в бессмертие твое.

Неизъяснимый, непостижный!
Я знаю, что души моей
Воображении бессильны
И тени начертать твоей;
Но если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной разности теряться
И благодарны слезы лить.

ГАВРИЛА РОМАНОВИЧ ДЕРЖАВИН, 1784г.

*     *     *

Опять я наг,
Похитил враг мои одежды.
Мои молитвы и надежды я не стерег
И вот итог.
Хохочет демон надо мной:
«Теперь ты мой,
Христа распятого предал,
Иудой стал».
Сама природа уж не та вдруг стала для меня.
Какой раздор,
Как будто вор похитил краски у меня,
Оставив гадкий сор.
Одним движеньем исказило
Все, серо, серо и тоскливо, все так не мило
Предстало взору моему.
Что я скажу Творцу?
Как будто буря обломала
Ту стать у дуба на яру.
Такой обломанной вдруг стала
Душа, утратив тишину.
Так вражья сила разметала
Души былую красоту.
Все серо, серо и тоскливо, все так не мило
Предстало взору моему.
Что я скажу Отцу?
Каков я дам ответ?
И ты скажи, душа,
Как сможешь оправдаться?
Молчишь и речи нет.

———————————————
Стрела греха тебя пронзила,

Душа от горечи завыла,

Как пес скулящий на луну,

В ночи наводит всем тоску!

Все было серо и уныло,

И все не так, и все не мило,

Пока слезою не омыла

Душа злодейства своего,

Что к покаянью привело…

Пока душа на щепочке плыла по волнам похотей своих,

Пока не встретила других

Спасительных тех берегов,

Без этих омерзительных грехов,

Где скуки нет и места нет душевному терзанью,

Вдали, за благодатной Иорданью

Сияет Свет спасительный всем нам.

Где Жизнь, и Жизнь и Свет всем человекам!

*     *     *

 Б А Т Ю Ш К А

Однажды нечаянно так получилось,
Что с батюшкой рядышком я очутилась,
Вокруг прихожане стояли кольцом,
А он среди всех как свеча пред Творцом.

И люди делились с ним болью сердечной
Просили совета о жизни, о вечном.
Парнишка безусый, мужчина седой,
И с юной женою супруг молодой,

Старушки, детишки, студенты, мальчишки,
Все разные — в куртках, костюмах, пальтишках —
С надеждою смотрят священнику в очи —
Такое вот дело… ответьте мне, отче…

И каждому батюшка хочет помочь,
Забыв, что не ел, что на улице ночь,
На край аналоя слегка опершись,
По капельке всем раздаёт свою жизнь.

И люди идут, как к колодцу в пустыне,
И, Словом напившись, другие отныне —
Духовною радостью светятся лица,
Их словно коснулась Господня десница.

А ночь на исходе, попрятались звёзды,
И время такое — иль рано, иль поздно…
А что же священник? Пойдёт ли он спать?
Давно он забыл, что такое кровать.

Сон батюшки краток — он молится Богу,
Святых призывая себе на подмогу.
А в памяти — судьбы, и что их тревожит,
Молитва священника многое может!

Молитвой священника Бог нас прощает,
И пастыря Батюшкой все величают…

*     *     *

О Т Ч Е   Н А Ш

Я слышал — в келии простой

Старик молитвою чудесной

Молился тихо предо мной:

«Отец людей, Отец Небесный!

Да имя вечное Твое

Святится нашими сердцами;

Да придет царствие Твое,

Твоя да будет воля с нами,

Как в небесах, так на земли.

Насущный хлеб нам ниспошли

Своею щедрою рукою;

И как прощаем мы людей,

Так нас, ничтожных пред Тобою,

Прости, Отец, Своих детей;

Не ввергни нас во искушенье,

И от лукавого прельщенья

Избави нас»!..

Перед крестом

Так он молился. Свет лампады

Мерцал впотьмах издалека,

И сердце чуяло отраду

От той молитвы старика

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

*     *     *

О Д А    Д У Х О В Н А Я
ИЗ 145 ПСАЛМА

Не уповайте на князей:
Они рожденны от людей,
И всяк по естеству на свете честью равен.
Земля родит, земля пожрет;
Рожденный всяк, рожден умрет,
Богат и нищ, презрен и славен.

Тогда исчезнут лести те,
Которы данны суете
И чем гордилися бесстыдно человеки;
Скончаются их кратки дни,
И вечно протекут они,
Как гордые, шумя, текущи быстро реки.

Когда из них изыдет дух,
О них пребудет только слух,
Лежащих у земли бесчувственно в утробе;
Лишатся гордостей своих,
Погибнут помышленья их,
И пышны титла все сокроются во гробе.

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ СУМАРОКОВ, 1773г.

*     *     *

Б О Г О Р О Д И Ц Е

Я, с надеждой на образ Твой Чистый взирая,
Растворяю слезами молитву свою,
И на щедрую милость Твою уповая,
С сокрушенным вновь сердцем Тебя я зову!

Как нечистый воззрю я на небо глазами,
К кому руки в молитве воздеть я смогу?
Словно черною тьмою окутан грехами,
Ими связан, как пленник, в темнице сижу.

Воевода моя и Надежда моя! К Тебе прибегаю
Ты, Всесильная, узы грехов разреши,
Всемогущую множества рать Свою посылая,
От бесовских полчищ меня огради!

К родникам Твоих чистых молитв припадаю,
Мою грешную душу, прошу, ороси,
И на раны мои пластырь свой прилагая,
Их омой благодатью безмерной любви!

Не гнушайся меня, милосердием их исцеляя,
О, Врачебнице Дево, Ты мне помоги,
Заступись, Покрова надо мной простирая,
С Сыном Бога меня примири!

О, Всещедрая Мати Всещедрого Бога
Необъятного держишь на ручках Своих!
Светлый Путь, в чертог Славы дорога,
Справедливый судья беззаконий моих!

*     *     *

(966)